... Легенда о Королевском Бастионе

Пролог...

Альтгард... Время, когда вечерние сумерки только-только вступают в свои права. Двухэтажное деревянное здание с вывеской "Страж Вечности". Под надписью красуется  пернатое нечто, сильно потрёпанное, с явными признаками насилия на лице. Такое впечатление, что художник, ваяя сей шедевр, сам был не очень трезв. Внутри ещё пока тихо и зала только начинает заполняться асмодианцами, закончившими свои трудовые будни.

Двери распахнулись перед очередной посетительницей. Это была даэва в неполном кольчужном доспехе с молотом на поясе. Девушка невысокого роста, обладала определённо ладной фигуркой и милым личиком. Большие, как бы в удивлении распахнутые тёмно карие глаза, маленький носик и пухлые губки могли ввести в заблуждение любого, относительно её возраста. Многие принимали её за только что получившую звание даэву. И то, к разряду воителей приписывали благодаря оружию, с которым она никогда не расставалась.

Обведя внимательным взглядом, не упускающим ни единой мелочи, полупустую залу, прошла к свободному двухместному столику напротив входа и очень неграциозно плюхнулась на стул. Взмахом руки подозвала официантку:

--Рагу из бракса и эль.

В общем, эту дыру она посещала только из-за этого рагу, нигде во всей Асмодее не готовили озёрного бракса так как здесь: с пряными специями и сладкими кореньями.

Вытянув под столом ноги в мягких полусапожках в ожидании заказа, закинула руки за голову и прикрыла глаза. Корчма по-тихоньку заполнялась вернувшимися с работ уставшими мужчинами, купцами и вояками обоих полов. Несмотря на то, что становилось более шумно, этот мирный рокот, разбавленный выкриками захмелевших посетителей, стуками деревянных мисок и кружек и треньканьем лютни менестреля, определённо успокаивал. Прям как любовная баллада после какофонии наступательного марша. Покрикивание хозяина на нерасторопных слуг, некогда приятный, но, к сожалению, нынче пропитый голос местного певуна, скрип рядом стоящего стула...

"Рядомстоящего!?"

Она лениво приоткрыла правый глаз и обнаружила, что единственно остававшийся свободным стул за её столом был нагло оккупирован (симпатичным, надо признать) даэву, примерно тридцати - тридцати пяти летним (по обычным меркам). Не увидев ничего сверхъестественного, глаз опять закрылся.

И тут над самым её ухом раздался приятный вкрадчивый баритон, разбавленный здоровой порцией ехидства:

--Прошу простить, милая дама, что занял место за вашим столом, не испросив при этом вашего разрешения. Не сочтите за грубость или за проявление пренебрежения вашим мнением. Мне действительно неловко, но, из оставшихся свободными стульев, этот показался мне наиболее располагающим к... Наиболее располагающим.

Последние слова он уже прошептал, да ещё с таким неприкрытым намёком, что оба глаза у девушки моментально распахнулись, сопровождаемые стремительным взлётом бровей в запредельные высоты. Повернув голову в сторону нахального незнакомца, она наткнулась на пристальный взгляд стально-серо-сиреневых глаз, в которых отплясывали джигу огненные элементали. Полные чувственные губы были изогнуты в пренеприятнейшей ухмылочке.

"А вот и развлечение прибыло" - пронеслось в голове.

Ответить что-нибудь колкое ей не дала разносчица, принесшая две миски с рагу и две кружки с элем.

"И когда только успел?"

Сероглазый перехватил руку собиравшейся уже отойти девушки, положил ей в ладонь несколько монеток и приторно-елейным голоском попросил:

--Два кувшина с грушевым сидром, милая, будь добра.

И шлёпнул её по объёмному задку. Очарованная служанка глупо захихикала и отчалила в сторону барной стойки, усиленно виляя кормой.

Они оба какое-то время, склонив головы набок, наблюдали за ней, каждый, думая о своём.

Бровки на лице юной даэву поменяли положение: одна опустилась на прежнее место, вторая заломилась и замерла где-то в районе середины лба.

Незнакомец обернулся к ней и окинул таким хозяйским взглядом всю её ладную фигурку, что девушке срочно захотелось сделать какую-нибудь пакость. Всё равно кому.

Краем глаза она заметила возвращающуюся разносчицу, подняла над головой руки и сладко потянулась. Чуть наклонила головку, медленно опуская руки, прогнула спину, выпятив грудь, прикрытую кольчужным доспехом, который больше показывал, нежели скрывал. Прикрыв глаза, издала полный довольства полустон-полувздох. По окончании этого мини-спектакля она могла наблюдать две наиприятнейшие картины. Во-первых, недовольно насупившуюся служанку, чьё появление осталось незамеченным для её темноволосого соседа. Во-вторых, самого темноволосого, на чьём лице застыла несколько пришибленная ухмылочка. Сейчас его вид определённо не вызывал раздражения.

Не дожидаясь от него реакции, довольная она принялась за еду. Впрочем, к даэву быстро вернулось его шальное настроение, глаза заблестели пуще прежнего, но отвлекать от приёма пищи какими бы то ни было колкостями он не стал.

Когда с рагу было покончено, а опустевшие кружки заново наполнены, сероглазый развернул свой стул так, чтобы сидеть лицом к девушке, и принялся её откровенно рассматривать. От его взгляда не укрылось то, что её тёмно-ореховые волосы были собраны так, чтобы не мешали при выполнении какой-либо работы, обратил внимание и на то, что кольчуга девушки была не просто ювелирным изделием, а могла служить (и, наверняка, служила) по своему прямому назначению. Несмотря на то, что запястья были узкими, а сами ладошки маленькими, он не сомневался, что под бронёй скрыты бугорки совсем не девичьих мышц. Всё остальное из увиденного доставляло ему чисто эстетическое наслаждение: приятное лицо с большими глазами цвета тёмного шоколада, блестящие от выпитого эля, аккуратный носик, нежные губки, небольшая крепкая грудь, недавно очень аппетитно продемонстрированная, узкая талия, округлые бёдра.

--Ну, что, нравится?. - Прищур тёплых карих глаз и вальяжная поза - правая рука закинута на спинку стула, нога на ноге - и ехидство в голосе.

--Да, вполне. - Невозмутимый ответ. Его можно было бы счесть равнодушным, если бы не сиреневые искорки в глазах. - Позвольте ещё раз принести свои извинения за нарушение вашего уединения, но, когда я решал вопрос о расположении, собственно, себя в этом зале, увидел прелестную деву, так безмятежно отдыхающую, и направленные на неё взгляды довольно подозрительных личностей, то просто не смог пройти мимо и позволить кому-нибудь из них испортить вам настроение.

"Вот плетёт... Даже ни разу не сбился... Талант!"

-- О, покорнейше благодарю вас, доблестный даэву.  Так редко сейчас встретишь порядочного асмодианца, который, наплевав на собственные планы, тратит своё свободное время на защиту слабых и обиженных.

--Что вы, милая барышня, для меня величайшее удовольствие быть вашим защитником, буде такая нужда возникнет.

-- Ваши слова, словно сладчайшая патока для моего жаждущего слуха. Позвольте полюбопытствовать...

Вопрос в серых глазах

--... чем вы меня собрались защищать? Уж не этим ли симпатичным и бритвенно острым кинжальчиком? -Как по мановению волшебной палочки между её пальчиками рыбкой заблестело знакомое лезвие.

Точно. Опустив руку к ножнам, что находились ближе к его соседке, он только ножны там и обнаружил. Пустые.

Его взгляд мгновенно растерял всю весёлость, мышцы напряглись, вокруг всего тела начал мерцать воздух. Милый и обходительный мужчина прямо на глазах превращался в разъярённого хищника.

Девушку такой поворот событий ничуть не испугал. Она спокойно, без резких движений, перестала играться с кинжалом, взялась за кончик лезвия и протянула рукояткой вперёд.

-- Успокойся, милый. Мне тоже не нравится, когда без спроса трогают мои вещи. - Морхеймский холод в голосе. - А ещё не нравится, когда меня принимают за дуру. Иногда, конечно, это выгодно, но в основном - утомительно.

Он медленно протянул руку к рукояти, обхватил её и так же медленно потянул обратно. Не спуская глаз с девушки, которая поставила локти на стол, опустила подбородок на переплетённые пальцы и с интересом наблюдала, сероглазый убрал оружие обратно в ножны и только тогда позволил мышцам расслабиться.

Он не боялся, что она что-то опять вытворит. И уж точно не боялся пораниться о свой кинжал. О, нет. Он опасался того, что если сочтёт какое-либо её движение агрессивным, то просто на неё накинется. Асмодианцы и так считались через чур вспыльчивыми. А уж он среди знакомых слыл бомбой замедленного действия.

Молча, не спуская с него глаз, она наполнила опустевшие вновь кружки, протянула ему одну, залпом осушила свою.

Выпивка оказалась очень кстати и гнев даэву поостыл, зато проснулось любопытство. Не каждая девушка умеет так ловко обращаться с кинжалами. И уж точно ни одна даэву не могла так непринуждённо обезоружить его. Ни одна до этого момента. И ещё... Было не так уж много мужчин, кто с таким равнодушием встречал его заледеневший взгляд. Это всё немного настораживало... и ужасно заводило.

-- Милая барышня, я извиняюсь за своё поведение. Боюсь, я вас принял за кого-то другого. Я бы даже сказал - недооценил. Каюсь, мне неловко за свои выходки... - И ни толики раскаяния в глазах. - Я хотел бы представиться. Моё имя...

-- Оставь себе своё имя, - резко оборвала она. - И перестань ёрничать. Я не вчера родилась и прекрасно знаю, за кого ты меня принял и чего от меня хотел. Но теперь, когда понял, что ошибся (понял ли?), что дальше?

Она была груба. По сути, беспричинно груба. И сама недоумевала, какая муха её укусила. От благодушного настроения не осталось и следа.

"Если он сейчас уйдёт, я точно всажу пару молний кому-нибудь в зад!"

Мужчина странно на неё посмотрел, разлил по кружкам остатки сидра из первого кувшина.

"Точно не вчера родилась... Такая усталость в тёплых глазах. Горькие складки в уголках губ, как у асмодианки, разочаровавшейся в жизни. Кто же ты, девочка?"

Всё это читалось в его в взгляде, в наклоне головы, в пальцах, стучащих по бокам кружки.

Она развела руки в приглашающем к расспросам жесте, закинула ногу на ногу  и отпила сидра.

-- Расскажи мне о себе. - Он сам не знал, зачем попросил об этом. Но точно был уверен, что хочет знать. Хочет знать, почему шоколад её глаз стал горьким, откуда на лице взялась печать вселенской усталости.

-- Ты уверен, что хочешь мой рассказ? По-моему, на ночь лучше слушать приятные сказки со счастливым концом, а не ужастики захмелевшей даэву. - Хмыкнув, изобразила на лице нечто, что должно, наверно, было быть усталой улыбкой, а на деле вышла гримаса полная горечи.

Он не ответил ничего. Просто протянул к ней руку и положил её на столе так, как сжимал бы её ладонь в поддерживающем жесте.

Странно. Она так давно не видела такого искреннего сопереживания.

Всё, что когда-либо её связывала с мужчинами, это лёгкие романчики, интрижки полные страсти и эмоций, но совершенно не обременённые чувствами. А тут даэву, с нахальной улыбочкой клеивший при ней разносчицу. Подняв на него взгляд, она закружилась в водовороте таких незнакомых, но от этого не менее искренних чувств: в заинтересованности, желании понять, ободрить, перенять часть тяготившего её груза на себя. В нежности. Последнее её полностью ошарашило. И она отчётливо понимала, что для даэву, сидящего напротив, это чувство тоже - неожиданность. Для совершенно незнакомого асмодианца. Для мужчины, которого она после расставания, возможно, больше никогда не увидит.

Последняя мысль отмела все сомнения.

Девушка выпрямилась на стуле, отпила грушевого сидра, вкуса которого даже не почувствовала. Положила руку на стол, кончиками когтей касаясь его запястья.

И начала свой рассказ.

... Продолжение следует ...